| I - Акты
Ревельского городского архива. 1450-1610 гг.
1. Ответ г. Колывани на
жалобу Псковичей. (1450 г. ?).
В день (св.) Валентина (14
февр.) пришли к нам в Венден Псковские посланцы,
именно Захарий с товарищами, и говорили и
рассуждали о Псковских (делах): о том, как Псков,
как надлежало, крепко и ненарушимо крестную
грамоту на 20 лет с нами или нашим Орденом держал и
ни в чем не нарушал, а их купцов, пребывающих в
нашей земле, с их животами, смертию мучили и
теснили частию в Вендене, частию в Риге. На это мы
им дали ответ в присутствии нашего бывшего
маршала и многих достойных людей нашего
Ордена.
Во-первых, всей (нашей) стране известно и ясно,
что мир был нарушен Псковом, а не с нашей стороны,
после того как с Псковом был объявлен 20-летний
мир от имени государя великого князя и который
(мир) в грамоте был довольно изложен и был он
нарушен воеводою в. князя Московского Данилой
Даниловичем и Ярославлем (Jerslaw) Васильевичем, бывшими наместниками
Псковскими. И тот мир целовал также Новгород.
Затем (со стороны) в. князя московиты и татары, по
указанию и при помощи Пскова, напали на (нашу)
землю и объявили войну, нечестно перешли Нарову и
таким образом вторглись в землю Ордена и стали
убивать и жечь и изгонять народ и все, что можно
было взять, взяли и угнали с собою кобыл и лошадей
и жеребят,... дворы пожгли, вошли в страну через
Нарву, .... много замков взяли и елико возможно
убивали, жгли и грабили людей и уводили лошадей и
после многих иных набегов с награбленными
животами, перешедши реку по льду на протяжении 7
миль, уходили в свою Псковскую землю.... Нарвского
фогта дом .... лежащие около замка деревни…. Псков
снова нарушил мир (следует повторение жалоб на
убийства, пожары и увод лошадей и похищение
товаров у купцов Рижских и Венденских) .... После
того как Псковичи в том повинились,….. пусть
великий князь вас удовлетворит за такие не
християнские и нечестные дела…. Прежде всего,
чтобы освободили моих, а также других
возлюбленных детей и возвратили им отнятое у них,
а затем мы выдадим купцам их товары.… После сего
переговорим мы с земством и городами об убытках,
нанесенных (нам) и чтобы те убытки были к нам
доставлены под христианской верной охраной
известными посланцами. После сего о всех
жалобных делах Псковичей, которые дойдут до нас,
и мы их найдем основательными и дадим вам наш
ответ, мы покончим с вашими делами по
справедливости и….. по крестной грамоте. И тогда
могут они по дружески в Орденских землях
торговать, пока наши…. и чтобы наших людей не
били и не вешали. А когда его (?) отец и приятель
были нашими уведены и убиты, то так как мы в этом
не участвовали, то этим не может быть нарушена
крестная грамота. Далее они (посланцы или
Псковичи?) крепко клялись и оправдывались в том,
что будто бы они с Московитами и Татарами
нападали на нашу (Орденскую) землю и что это
случилось против их воли и без их ведома и….
готовы присягнуть и целовать крест на том, что
они ничего не знали о том и
старший посланец готов был это сделать…. В
заключение согласились мы с Орденом в том, что мы
готовы удовлетворить (потерпевших) купцов,
задержанных здесь с их животами, когда…. Не
возвращены будут в нашу землю другие…. Ямщиков
мы отпустили, а подлежащих (?) купцов задержали
здесь с их товарами.
Просили нас о том из Мариенбурга, чтобы мы взяли
с собою посланца в Псков и поручились, чтобы
воевода и Псковской бургомистр поручились и
удостоверили приложением печати, что тот
посланец будет не задержан как туда, так и
обратно и чтобы великий князь пожаловал того
посланца верной охраной.
(В конце повторение
вышеписанных жалоб на грабеж, убийства и пр. во
время совершенного мира). Приписка: этот самый
посланец от епископа, Новгородского наместника и
от Пскова. На обороте: «ответ Псковичам».
2. - Относительно
Немецкой конторы в Новгороде. (1535 г.).
Приписка: «следующая
статья была приложена к тому же письму».
Честным…. и мудрым господам достаточно
известно о различных жалобах на непорядки,
происходившие в Новгородской (немецкой) конторе
и которые все еще там продолжаются. Из наших
писем за многие годы к Дерптскому магистрату
также известны те постоянные жалобы на опасные
непорядки, которые, к сожалению, не будучи
своевременно усмотрены, не были правильно
устранены. А потому, при восстановлении конторы,
следует поступить с большой осторожностию, ибо
без честного торга Новгородская (немецкая) кон-
тора существовать не может. Всякий добрый
порядок и управа совершенно исчезли вследствие
того, что Немецкий купец мало уважался и
почитался Русскими и всюду (от них) терпел
непредвиденное насилие, был отягощаем новыми
поборами, был предметом надсмехательства и нес
убытки противно всем привилегиям и обычаю. Так
что каждый живущий во дворе (немецком) и там
пребывающий должен был опасаться за свой товар и
убытки, ибо между
Русскими и Немецкими не был взят и целован
особый мир. По нашему рассуждению полезно и
необходимо было бы обослаться в удобное время со
всеми заморскими городами и с новоизбранным
великим князем, а до отправления посольства
испросить свободный к нему проезд. Где и в какой
час вы рассудите назначить, о том извольте нас,
для нашего руководства, известить первым….
письмом.
Также необычайный и недозволенный путь на
Выборг в прошлые времена, и перед последним
управлением и при строжайшей пени, был запрещен.
Несмотря на то через немного лет для общей
невыгоды, этот путь превратился в обычный, а
посему следовало бы посредством взимания пени
оный совершению воспретить.
Дозволить Голландцам, ради их выгод,
подозрительную зимовку в городах не может не
оказаться вредным для интересов…. Также
относительно доброго порядка между (ганзейскими)
городами, так как противно доброму праву и
справедливости нападали на невинных и обижали
их, покорнейше просим оказать помощь и утешение в
их жалобах.
Соизвольте, как о том и прежде в письмах просили
и напоминали сии три города (Рига, Дерпт и
Колывань), по общему между собою соглашению, касательно
хитрости, по прежнему употребляемой для провоза
морем сюда в Лифляндию военных снарядов. Это
тайное судоходство наносит значительный вред
общей пользе этой страны и поведет к явной обиде
и разорению…. Наконец не можем также от вас
скрыть, что господа духовные епископы, владельцы
и сословия обоих городов этой земли, Риги и
Дерпта, рассудили, согласились и решили не
продавать на деньги и не менять на товары Русским
ни свинец, ни медь, угрожая конфискацией, иначе
также другим (чужим) людям давалась бы
возможность с этим товаром миновать обычные
города…. к Русским, в огромном количестве и тем
нашего купца лишить обычного пропитания, а также
лишить заработка по провозу (клади). А потому по
нашему рассуждению было бы полезно вам написать,
относительно ст. 10, к означенным господам
духовным епископам и (городским) сословиям и
далее (заморским городам?),
чтобы обычная торговля свинцом и медью с
Русскими оставалась по старине...... Что мне
дозволено было занести в этот наш дневник.
На обороте: anno 35.
3. - Перевод Русской
опасной грамоты (1538 г).
По приказу царя (Kayser) и
великого князя Ивана Божией милостью государя
всея Русии, великого князя Володимирского и т. д.
(обычный титул).
От великого царя и государя бояр и наместника
Новгородского, от князя Ивана Михайловича
Шуйского и от Ивана Григорьевича Морозова в
подвластный господину магистру Ливонские земли
город Колывань бургомистру, и ратманам, и всем
купцам и 72 заморским городам.
Вы с Вильхельмом Корфом из Колывани прислали к
нашему царю письмо и в вашем письме пишете, дабы
великий государь и царь вас помиловал и приказал
выдать опасный
лист.... и дабы царем….. Иваном, Божией милостью,
дан был вашему послу чистый путь до Новгорода и
обратно…. без всякой зацепки, по старине и по
крестному целованию. И вы бы посылали ваших
посланцев к боярам и наместникам в вел. Новгород,
но старине и по крестной грамоте, и мимо наших
бояр и наместников о делах не посылали бы и не
настаивали бы на том, чтобы (посылать)
непосредственно к великому государю. Новгород 15
(30) октября.
На обороте: русский паспорт (Ruschpasbort).
4.-Жалоба Колыванцев
на притеснения Ивангородского
наместника И.И. Безубцова. (1539 г.).
Великого государя и князя
и государя всея Руси его господину наместнику и
писарю (Schriffers) города
великого Новгорода мы, бургомистр и ратманы
города Колывани (Ревеля), свидетельствуем нашу
готовность к услугам. Жалуемся и доносим мы на
великомощного государя воеводу и наместника
Ивангородского Ивана Ивановича Безубцова. Наш
согражданин и обыватель города Колывани, по
имени Ханс Камфербэк, послал отсюда в Нарву 9
ластов соли к обывателю города Нарвы по имени
Иорген Крумхузен и при этом писал ему о том, что
названные 9 ластов соли надлежит отправить на
судах в Дерпт к ратману города Дерпта по имени
Клен (Клейн?) Томас и к Иоргену Крумхузену. И по
приказу нашего согражданина Камфербэка я
отправил 9 ластов соли в Дерпт ратману
Клен-Томасу и всего было погружено 9 ластов соли в
9 мешках. И наместник Иван Иванович Безубцов,
хорошо зная об этой русской обратной (Rucksalz) соли, послал своих людей и
пищальников и велел силою взять эту соль от судовщика, уверявшего, что эти 9
ластов соли не воровская, а русская соль. И,
господа наместники города Новгорода, эти 9 ластов
соли (удостоверяем мы) принадлежат нашему
согражданину по имени Камфербэк и ратману города
Дерпта Клен-Томасу из Бремена….. Предстал перед
нами Ханс Камфербэк и просил о тех 9 ластах соли и
перед нами дал руку свою перед лицом Бога и
целовал Животворящий…. Крест на том, что те 9
ластов соли принадлежат ему и Клен-Томасу,
ратману г. Дерпта. И мы, бургомистры и ратманы
города Колывани, в виду его свидетельства и
рукобитья и крестоцелования, посылали к вам в
Россию письма и вежливые просьбы к воеводе и
наместнику Ивангородскому Ивану Ивановичу
Безубцову о той соли, принадлежащей нашему
согражданину Хансу Камфербэку и Дерптскому
ратману Клен-Томасу о том, что он не хочет выдать
те ласты соли и в тех мешках, в которых она
находилась, и ту русскую соль, которая там была в
одной куче, отделить от немецкой соли. А
наместник Ивангородский И.И. Безубцов дал (такой)
ответ, что будто бы в тех 9 мешках русская соль
была, ибо находилась в одной куче с воровскою
солью, а потому эти 9 ластов были также воровской
солью, а не немецкой солью....
Вам господину наместнику и дьяку
(писарю) города вел. Новгорода известно, что наш
согражданин и обыватель Ханс Камфербэк из-за
своей соли лично с некоторыми немцами бил челом
воеводе и наместнику Новгородскому И.И.
Безубцову и просил о своей соли, дабы он
пожаловал его и отдал ему его соль. Но воевода
Ивангородский дал такой ответ: ты, Ханс
Камфербэк, о своей соли не
проси меня, не хочу слушать твоих речей и соль
твою я тебе не отдам. И воевода и наместник
Ивангородский И.И. Безубцов не гораздо и не по
делу поступает, не по крестной грамоте и не по
клятве (Eid) вел. князя, не по
крестному целованию, но насилует, а потому мы вас
воеводу и вашего писаря Новгородских усердно
просим о том, чтобы вы расследовали и выслушали
сторонних людей и поступили бы по закону вел.
князя и по вашему и вел. князя произволению и на
основании крестного целования и клятвы, дабы
нашему согражданину Хансу Камфербэку возвращено
было его добро, похищенная насильно немецкая
соль и чтоб впредь не нарушали закон и наших
купцов и сограждан не насиловали… А от живущих
здесь купцов мы получили верные сведения и
испытали на опыте, что воевода Ивангородский И.И.
Безубцов также отнял соль от обывателя Нарвского
Михкеля Конрада и что эту соль воевода И.И.
Безубцов приказал увезти в ….. и не отдает
Конраду его соль. А соль нашего согражданина
Ханса Камфербэка и Дерптского ратмана Клен-
Томаса и по нынешний день похищена и задержана
Ивангородским наместником И.И. Безубцовым и он не
выдает её. И вас, гг. наместник и дьяк г. Новгорода,
просим мы соизволить представить Ивангородскому
воеводе И.И. Безубцову о том, чтобы он изволил
отдать 9 ластов соли нашему согражданину и проч. И
за это мы вам, гг. наместнику и писарю (дьяку) г.
вел. Новгорода, в чем можем, послужим, охотно
сделаем и будем с вами дружить, и какие ваши
тяжебные (спорные) до нас дела дойдут, и мы вас о
том известим. Еще покорно просим мы вас, гг. наместник и дьяк (писарь)
в. Новгорода, немедля дать нам ответ и написать о
каких-либо с вашей стороны затруднениях: можем ли
мы вполне надеяться касательно тех 9 ластов соли
и дадите ли вы нам управу на Ивангородского
воеводу И.И. Безубцова или нет. Мы же, бургомистры
и ратманы г. Колывани, изъявляем вам, гг.
наместнику и дьяку (писарю) города вел. Новгорода
нашу готовность послужит вам. Писано наше письмо
в лето 7047 за 2 недели до Р. X. На полях: великого
государя…. князя гг. наместнику и писарю города
вел. Новгорода.
5. - Жалоба о поджоге
Русскими Немецкого двора в Новгороде. (1541 г.).
Почтенным велемудрым господам предлагаем наши
покорные и доброхотные услуги. Обязаны мы
донести вам о том, как в понедельник в светлый
солнечный день был Русскими учинен большой
поджог в вел. Новгороде и огонь так
распространился, что подошел к Немецкому двору.
Когда Немцы (именно находившиеся на дворе: Ханс
Шредер, Ханс Торбэге и служащие там молодцы (Iungen)
и учителя языка (русского?) Ханс
Фагет, Ханс Клейсен, по прозванию Ханс Ротерт)
заметили, что пожар приближается ко двору и что
двор невозможно будет отстоять, то распорядились
они перенести все имущество (из двора) в кирку и
затворить ее плотными дверями, ставнями и
(запереть) крепкими замками, дабы пожар не мог ему повредить.... и двор
совершенно сгорел, а в кирке где хранилось
имущество, вреда от огня не было. Названные немцы
видели, что не было при сем никого из начальных
людей великого князя, от коих они могли бы
ожидать совета и помощи, и их отогнали от двора и
с улицы. После сего они пошли к наместнику и
жаловались и просили его дать им людей, которые
защитили бы их от нападения и помогли бы
оберегать кирку, в коей они охранили свое
имущество. Когда они от наместника пошли к
великокняжескому дьяку, или писарю, и, получив от
него 8 людей, отправились с ними к двору для
охраны кирки, то, подойдя к ней, увидели
взломанные с великой силой и злостно двери и
замки и одну стену пробитую и толпу простых
Новгородцев, овладевших киркою насильственно (tyrannisch).
Все это видели и могут
засвидетельствовать упомянутые 8 людей, что в
кирке находилась толпа народа в несколько сот
людей, кои выпили вино и что было там из других
напитков, и безжалостно, против Бога и
справедливости и без всякого права и суда,
расхитили и злодейски присвоили все то, что было
там сложено под верным и добрым надзором из
товаров, как то меха и дорогое платье и проч.
Затем, при отсутствии всякого начальства и
надзора, с насилием напали на пришедших с
названными 8 людьми немцев и избили их и хотели убить перенесенную ими в
кирку их собственною дверью, так что каждый из
тех господ
понятно пожелал уйти от опасности и несчастия. В
то же утро, после того как ими всё (из кирки) было
насильно захвачено и бессовестно выкрадено, они
кроме того гнусно подожгли извнутри кирку и
подлым образом сожгли, так что у нас там добрых
денег и парчевой (Goldes) одежды
погибло, считая на деньги, до ziyv (?) московских рублей, что мы всякому
можем доказать. А что сверх того нанесено вреда
разбойным образом общим Ганзейским городам и
двору, кирке, дверям и окнам, то пускай они сами о
том заявляют…. О всем этом, почтенные, велемудрые
господа, предстали мы в силу Любского права пред
вами, несчастные и жалкие, с жалобой на такое
насилие и нападение и на ущерб, понесенный нами в
Новгороде (как описано выше), и просим вас, наших
подлежащих судей и добрых подателей правосудия,
об оказании нам справедливости, дабы нам не
искать нашего права и не испрашивать возмещения
в другом месте убытков т.е. писать о том деле к
великому князю царю и государю всея Русии, дабы
его царское величество, рассмотрев это дело,
рассудил - каким образом вернутся и возвращены
будут нам наши потери. Ибо известно всему
великому Новгороду и всему свету, что то, на что
мы жалуемся вам, (действительно) случилось. (На
полях: откладывать дело о причиненном нам грубом
и намеренном насилии и своеволии до сейма
(Ганзейских) городов, или указывать нам на
заграницу, - значит затянуть его и против этого мы
протестуем и не согласны , так как не все мы из
одной страны и как вам известно большая часть нас
из других земель - из Пруссии, Данцига, Любка и др.
городов. Пускай ныне же вел. князь царь и государь
всея Руссии окажет нам правосудие…. Еще раз
просим вас писать о том вел. князю царю и государю
всея Русии, их господину и государю, дабы никто не
мог сказать про нас, что мы не жаловались в. к.
царю и государю всея Руссии о случившемся
насилии и разбое над нами. Надеемся, что если с
вашей стороны будет извещен его царское
величество о случившемся над нами великом
насилии, нападении и несправедливости, то он
охотно поможет нам возвратить наше добро, дабы мы
и на будущее время не подвергались разбою….
Просим с любовью и милостию доброхотно нас
вознаградить.
Ревель. Anno 1541.
Ваши доброжелательные и покорные. . .
6. - О жестоком обращении
с Ганзейским послом.
Прошение Готшалька
Ремлинграда, поданное Ревельскому магистрату
(1542).
Почтенные, осторожные, (осмотрительные),
велемудрые, любезные господа! Вам довольно
известно, как мой покойный отец несколько лет
тому назад Ревельским магистратом, сообща с
Томасом Боком, блаженной памяти, бургомистром
города Дерпта, были посланы по общественным
делам к вел. князю Московскому; что он (отец), как
верный слуга честного магистрата, ради общего
блага охотно служил по всем делам; что,
предприняв поездку на свое иждивение, оставив
дом и двор и жену и детей и благосостояние, уехал
(в Москву). И то посольство ему и его семье
послужило к великим потерям и вреду, так как он
(отец) претерпел тяжкое и бесчеловечное
заточение не из-за личной провинности, а из злобы
великого князя на Ревель и другие города, мстя,
может статься, за тех Русских, коих будто бы
варили (в котлах) и жарили на огне в Ревеле. Был ли вел.
князь сердит из-за его послов к некоторым
Ганзейским городам, или за
что иное - все это мне неизвестно. И за все это мой
покойный отец должен был жестоко поплатиться -
понес убытков около zmy (?) марок
и наконец лишился жизни, оставив нашу покойную
мать и нас детей в нужде и несчастии.
С тех пор, почтенные господа, прошло не мало
времени, так что некоторые из молодых господ
(членов) магистрата с тем делом, м.б., недостаточно
осведомлены.
Честные господа! Как только покойный мой отец
прибыл в Москву к государю, то тот (тотчас)
поставил ему на вид, что (будто бы), в старые времена, его послы в некоторых
Ганзейских городах, как то в Ревеле, Любке,
Мюнстере были присуждены к уплате…. венгерских
червонных (гульденов), что послужило к стыду и
вреду государя. А так как он (Готшальк) - посланец
Ганзейских городов, то возвратил бы он ему ту сумму денег немедля и не
иначе, как венгерскими червонными, в противном
случае он имеет быть подвергнут взысканию
(наказанию) по Москов. …..
(законам) После таких слов
верховного повелителя от присутствовавших… и
приставов им получено было предостережение и
заметив, что угроза будет иметь для него
неприятные последствия, а также желая избежать
большого позора и вашего бесчестия, мой покойный
отец нашелся вынужден…. Предложить господам
знатные подарки, желая отсрочить и замедлить
такой тиранический………….
(Упомянув о том, что г. Ревель,
уговорившись с другими городами, согласился
возместить издержки и уже уплатил большую их
часть и, выразив упование, что и остальная часть
затраченных его отцом денег будет уплачена,
проситель описывает дальнейшие его злоключения).
….. Вслед за тем мой покойный
отец, под стражей 75 порядочных плутов, был
немилосердно и со злостию повлечен из Москвы в
Новгород, точно как какой-нибудь злодей, тогда
как он никакой обиды ни кому не причинил. Долго
было бы писать и неприятно выслушивать о тех
обидах, которые он вытерпел дорогой. Когда он
находился в 5-ти милях от Новгорода, в деревне
Бронницах, то его засадили...., отняли одежду;
босым всю ночь водили из одного города(?) в другой,
точно он был осужденный к смертной казни…,
надсмехались и язвили словами…… И все это
происходило в присутствии начальственных лиц из
Новгорода и многих тысяч обывателей, пришедших
поглядеть, как государева охрана наказывает
посла Ганзейских городов. На другой день,
связанный, был он в санях доставлен в Новгород.
Там один из здоровеннейших русских плутов, сидя
на отце, выкрикивал перед народом: «вот немецкая
собака, Готшальк, которую будут сечь и затем
сожгут». При таких криках был он отвезен в
темницу. Там, засучив брюки, наложили на его ноги
железа и заперли на замок, с десятью другими; и
продержали в темноте, куда не проникало ни
солнце, ни луна, в смраде 19 недель. После сего
возили его из одного города в другой в
продолжении 20……. Всякий может себе представить,
что он за это время перенес, находясь в смраде,
страдая от червей и др…, ибо всем известна
заносчивость и жестокость
русских……………………….
(Конца недостает. По некоторым
соображениям жалоба писана в 1542 г.).
7. - Жалоба Псковского
купца, поданная Ревельскому бургомистру, на
кражу у него учиненную русскими Ивангородцами.
В лето 7062 августа 20 дня
заявил гость царя (Keyser) и
великого князя Прокофий, из Пскова, бургомистрам
и ратманам и фогту г. Ревеля (следующее):
жаловался я на вашего фогта Ханса Камфербека, что
обокрали меня из моей коморы русские Ивангородцы
Юница Зайков и Иванко Семенов сын Вязовской и
Шилков и Андрейко Иванов сын, и вынесли они из
моей коморы сто 70 ефимков и мы вместе с нашим
попом (pape) и с альдерманом и
многими другими поймали в каморе Андрейку, а
прочие (воры) трое убежали с серебром, ваши же
немцы словили их с серебром и держат их у себя по
сие время. И мы много раз требовали их от фогта
Ханса Камфербэка и он их нам не выдал, о чем
извещаем вас. По сему случаю дать бы знать
Ивангородскому воеводе о том, что сюда, в
Колывань, находят из Ивангорода многие воровские
люди, кои торгом не занимаются и не купцы, но
живут лишь одним воровством и побиранием, а
работать не хотят. И воевода Ивангородский
приказал бы таким людям сказать….., кои не купцы и
сюда прибыли, что они будут
подвергнуты наказанию. Сим мы желали вас
предостеречь.
8.-Донесение Дидериха
Кавера, посла Дерптского епископа к Иоанну IV. (1554).
Честные, велемудрые, благосклонные господа! Вам
известна постоянная моя готовность вам служить…
Так как честный, почтенный Ивергень (Юрген?)
Хандерсегер пожелал, чтобы я дал объяснение
вашей чести относительно той грамоты, которая
была несколько лет тому назад писана заморскими
(городами) к Московитам, то прошу вашу честь
принять во внимание, что мне одному
затруднительно сообщить сведения о деле в то
время, как те (лица), которые были со мною в
посольстве, находятся пока, слава Богу, в живых и
которым, как и мне, (все) также (хорошо) известно …… Охотно
вашей чести докладываю о деле, насколько оно мне
известно и в чем оно состоит.
Во-первых, мне неизвестно, кем отправлена
грамота от заморских городов, так как я на ней не
видел ни надписи, ни подписи, ибо Московиты не
дозволили нам их прочесть. Таким образом могу я
вашей чести обстоятельно доложить только о том,
что после моего государя,
магистра Ливонского, а также епископа Дерптского
именно: уважаемые и честные Иохан Бокхарст, Эттер
(Отто) Гротхузен, Вольмер Врангель и моя
незначительная персона, равно оба секретаря
Бенедикт и Бласиус Берк были отправлены к Московитам с
тем (поручением), чтобы стараться заключить мир.
После продолжительных переговоров, Московиты
собственно потребовали свободный торг на судах,
как через Ригу, так через Ревель, дабы
Московитскому народу пользоваться свободным
торгом с заморскими купцами, - гостя с гостем. Но
это требование и надежду Московита мы, послы,
отклонили и на них не согласились, но дали
Московиту в ответ: Ливонские города нашим
государем наделены важными правами, кои
невозможно трогать и лишать тем граждан их
вольностей (и), в виду того,
что Ливонские города союзны с заморскими, мы
никак не можем допустить угнетать Ливонские
города и умалять их в их вольностях; при этом
сослались мы на Ганзейские города. После
продолжительных переговоров Московитский
канцлер (sic) Иван Михайлович отвечал: вы
сейчас сослались на заморские города; мой
великий князь грамоту от них получил; можете её
прочесть. Затем канцлер нам, послам, показал
грамоту и дозволил нашему секретарю прочитать
её, но подписи не показал и была она (грамота)
такого содержания: после поклона вел. князю и
государю всея Русии, они (города) извещают о том,
что Ливонские города в скором времени пришлют в
Москву своих послов для заключения мира с
просьбой с царю всея Русии, чтобы он от послов
непременно потребовал для московского парода
вольный торг с заморскими купцами, что им весьма
приятно торговать с купцами царя и государя всея
Русии. Но Рижане и Ревельцы не захотели сего
допустить, а потому следует повелителю и царю всея
Русии строго требовать от послов (вольного торга)
и великий князь этого добьется, когда Ливонцы
будут просить о мире, что его народ непременно
получит свободу (торговать) в Риге и Ревеле. Я не
могу скрыть от вашей чести, что из-за этой статьи
мы много спорили. Засим остаюсь готовый к услугам
вашей чести. Дидерик Кавер.
9. - Ответ Новгородских
наместников на жалобу о поджоге немецких дворов
в Новгороде и грабеже. 1554 г.
По повелению великого государя Ивана, Бжию
милостью, царя и повелителя всея Русии (следует
полный титул)... советники (Ratttsherrn) бояре и наместники в вел. Новгороде
князь Юрий Михайлович Булгаков и Василий
Дмитриевич Шеин приказали Федору Дмитриевичу
Сыркову говорить Колыванским бургомистрами и
ратманам: вы писали к нашему государю Ивану о
пожаре (о том), что в отчине нашего государя, в вел. Новгороде, сгорели
ваш двор и имущество; и то вы учинили не гораздо и
не по перемирной грамоте, что писали нашему
великому государю Ивану мимо нас бояр и
наместников.
Нашего великого государя наместники кн. Юрий
Михайлович Булгаков и Василий Дмитриевич Шеин
приказали вам сказать: известно, что пожар
случился по Божиему соизволению в вел. Новгороде,
на базарной стороне, и (что) у многих русских
новгородских купцов погорели дома и товары и
ваши потери от пожара мы вам (уже) возместили. То
не спорьте более о том деле.
Великого князя наместники приказали вам
говорить: вы, бургомистры и ратманы, и ваши немцы
в Колывани насилуете людей вел. князя и судите их
не по перемирной грамоте, а властным образом
сажаете в темницу, и грабите, и не даете суда на
ваших людей, и чтобы вы во всех делах нашего вел.
государю прямили также, как и мы с вашими (людьми),
и чтобы вы впредь людей нашего великого князя не
насильствовали и перемирной грамоты не
преступали, и чтобы поступали во всех делах по
перемирной грамоте и крестному целованию. И если
вы людям вел. князя не дадите суда на ваших людей,
то мы впредь будем с вашими колыванцами
поступать такоже. А ежели из-за того будет
какое лихо, то лихо то будет не нами начато и
(будет) не от Новгородских наместников. Вашим
немецким киркам и вашим людям из Колывани и из
Нарвы и всей Ливонской земли в отчине нашего вел.
государя, в вел. Новгороде, не чинено было
никакого насилия и немецкий двор и кирку
охраняли, так и с нашими надлежит поступать по
перемирной грамоте и
крестному целованию и по старине. На этом письме
посла вел. князя Федора Дмитриевича Сыркова
писарь Мураб (Murab) руку
приложил. | |